Теория заговора: по следам статьи 315

Спустя две недели после разгона акции протеста перед зданием Парламента 20-21 июня с применением силы, к начатому по статье 225 Уголовного кодекса Грузии (организация, руководство или участие в групповом насилии) расследованию Главная прокуратура Грузии добавила статью 315, которая касается заговора или восстания с целью насильственного изменения конституционного строя Грузии.

Чем отличается статья 315 от статьи 225?

Юрист Саба Брачвели поясняет в беседе с Civil.ge, что в обоих случаях необходимо начилие группы – преступление, указанное в статье 225, требует просто наличия лиц, которые даже без предварительного согласования осуществляют какое-либо конкретное насильственное действие. А статья 315 обязательно подразумевает наличие соответствующего предварительного плана организованной группы, который подготовлен с целью совершения указанного преступления.

Для сравнения, Брачвели говорит, что между преступлениями, описанными в статьях 215 и 315, с точки зрения их организации существует такое же различие, как например, между фактами воровства, запланированными двумя ворами и запланированным воровским миром.

По словам Сабы Брачвели, для доказательства совершения преступления, определенного по статье 315, должно быть установлено:

• Наличие организованной группы;
• Наличие заранее разработанного плана;
• Наличие конкретной цели: свержение конституционного строя или захват государственной власти;
• И что самое главное, люди, причастные к преступлению, заранее знали и хотели добиться наступления такого результата, и именно с такими намерениями осуществляли свои действия.

Давайте посмотрим, как и какие факты были приведены прокуратурой и МВД по каждому из этих направлений до этого времени.

Версия переворота

Прокуратура, МВД и правящая команда единогласно утверждают, что 20 июня правоохранители спасли страну от государственного переворота и насильственнного свержения власти. Единственным фактическим доказательством по делу, которое известно обществу, является опубликованная Министерством ВД видеозапись, которая отражает действия задержанных в отношении правоохранителей.

Какими аргументами обладают правоохранительные органы, чтобы доказать, что определенная политическая группа планировала мятеж и государственный переворот в стране вечером 20 июня? Возникла бы ли опасность свержения власти, если даже часть демонстрантов сумела бы войти в здание Парламента и занять его?

Civil.ge попытался проанализировать этот факт для своего читателя. На эту тему мы предлагаем оценки юриста НПО «Демократическая инициатива Грузии» (GDI) Эдуарда Марикашвили, бывшего министра обороны Грузии Тины Хидашели и одного из лидеров Республиканской партии Давида Зурабишвили.

• Наличие организованной группы

По факту организации, руководства и участии в групповом насилии прокуратура выдвинула обвинение в отношении члена Единого национального движения, депутата Ники Мелия, которому суд в качестве меры пресечения избрал освобождение под залог, а прокуратуре поручил установить контроль над его передвижением. По той же причине на допрос были вызваны несколько активистов Национального движения. Должностные лица несколько раз озвучивали в качестве аргумента для ареста Ники Мелия, что попытка переворота была предпринята с помощью «проживающих за границей лиц», под которыми, предположительно, подразумеваются бывший президент Михаил Саакашвили или приближенные к нему лица.

Несмотря на то, что ни прокуратура, ни следствие напрямую не заявляли об этом, из политических заявлений вырисовывается, что под «организованной группой» имеется в виду Единое национальное движение и/или его часть.

В рамках следствия по данному делу, МВД задержало 8 человек по обвинению в участии в организованной преступности. Следственное ведомство обвиняет их в нападении на полицейских и оказании сопротивления им.

• МВД задержало четырех человек «за участие в групповом насилии» 20-21 июня
• Прокуратура Грузии: «Планировалось насильственное свержение и захват власти путем мятежа»

Юрист неправительственной организации «Демократическая инициатива Грузии» (GDI) Эдуард Марикашвили заявил в беседе с Civil.ge, что, поскольку мятеж, по своей сути, подразумевает наличие заранее организованной группы, прокуратуре придется доказывать, что пришедшие 20 июня к зданию Парламента люди для выражения совершенно легитимного, спонтанного протеста, собрались заранее организовано для свержения власти.

«Все эти люди должны были быть приведены туда для того, чтобы войти в Парламент», – говорит он. По его оценке, на фоне протестов 20 июня это сложно будет доказать.

• Наличие заранее разработанного плана

Рассказав о начале расследования по делу мятежа, в Главной прокуратуре Грузии заявили лишь то, что первая фаза реализации намерения части митингующих вечером 20 июня, которая подразумевала взятие штурмом здания Парламента, должны были последовать «преступные действия» на всей территории страны.

Примечательно, что параллельно с утяжелением квалификации дела, прокуратура не представляла дополнительных доказательств о том, на чем основаны обвинения по поводу мятежа и заговора против государства. В ведомстве заявляют, что расследование по делу продолжается активно.

На второй день после разгона акции протеста на брифинге в МВД было заявлено, что в ходе расследования пл делу 20 июня правоохранители задержали одного гражданина по факту изготовления т.н. коктейлей Молотова.

«Полиция задержала (обвиняемого) в то время, когда он планировал использовать взрывчатые материалы на акции протеста перед зданием Парламента», – заявили в министерстве.

Еще одним аргументом, на основании которого МВД рассматривает произошедшее в рамках предварительного провокационного плана, является количество пропусков, выданных в законодательном органе 20 июня.

После встречи министра ВД Георгия Гахария с военными экспертами и политологами, эксперт по военным вопросам Амиран Салуквадзе заявил на пресс-конференции для СМИ, что одним из сигналов и индикатором ожидаемой угрозы, по словам министра, была «выдача пропусков (в Парламент), фактически, в десятикратном количестве».

Эдуард Марикашвили также подчеркивает, что следственный орган должен иметь очень высокий стандарт доказательства по части заранее разработанного плана и намерения. По его словам, кто-то хотя бы где-то обязательно заранее должен был сказать, что «мы собираемся сейчас для того, чтобы потом войти в Парламент и это должно быть одним из вопросов к тому, чтобы свергнуть законную власть».

Тина Хидашели, бывший министр обороны Грузии также отмечает, что заговор является преднамеренным действием, который исключает стихийность и состояние аффекта. По ее словам, именноа спонтанность была характерной чертой протеста 20 июня. «А без заговора этого преступления не существует», – написала она на своей странице в Facebook.

Хидашели также акцентирует внимание на призывы к насильственной смене конституционного порядка или свержения власти и поясняет, что пока что никто не видел и призывов к насильственной смене конституционного порядка или к свержению власти.

«Такие призывы должны быть носить характер очень конкретной, доказанной угрозы, и должны существовать доказательства по их реализации и достижению цели», – отмечает она.

• Наличие конкретной цели: свержение конституционного строя или захват государственной власти

Единственный аргумент, с помощью которого прокуратура и МВД до этого времени обосновывают намерение свержения конституционного строя или захвата государственной власти во время акции 20 июня, заключается в попытке одной части демонстрантов прорвать полицейский кордон, напасть на полицейских и проникнуть в здание законодательного органа.

Эдуард Марикашвили подчеркивает одну особенность определенной законом диспозиции свержения конституционного строя или захвата государственной власти путем мятежа и подчеркивает, что это должно быть вооруженным выступлением и оказанием сопротивления таким путем.

По его словам, под вооружением не имеется в виду только огнестрельное оружие, и, исходя из интересов Уголовного кодекса, это может быть «любой предмет, которым можно причинить вред или уничтожить жизнь человека». По его словам, тот факт, что находившиеся на месте люди, на фоне противостояния и эмоций бросали бутылки с водой, не означает, что они пришли на акцию вооруженными заранее.

По словам Марикашвили, одним из ключевых компонентов захвата государственной власти также является попытка захвата государственных структур со стороны мятежников. «Однако отдельно взятый тот факт, что (со стороны части протестующих) была попытка войти в Парламент, на мой взгляд, не означает, что целью этих людей было окончательное свержение власти», – говорит он.

Кроме того, Марикашвили заявил, что следует также оценить и то обстоятельство, является ли конкретное действие пригодным – т.е. имели ли собравшиеся перед зданием Парламента люди «средства и силу для оказания сопротивления, чтобы прорвать кордон и войти в здание Парламента».

Кроме того, по его словам, что предметом обсуждения является также и то, «насколько было возможным свержение законной власти путем вторжения в Парламент».

О том, что власть не могла быть свержена и не мог произойти государственный переворот в том случае, если даже одна часть митингующих ворвалась бы в здание Парламента, пишет на своей странице в Facebook один из лидеров Республиканской партии Давид Зурабишвили. Он также считает неправильным сравнивать вторжение демонстрантов в Парламент во время Революции роз в 2003 году и такую же попытку части митингующих 20 июня этого года, и рассматривать последнее в качестве попытки насильственного свержения власти.

«В 2003 году смена власти последовала не за вторжением (в Парламент), а за отставкой президента, который тогда был непосредственным главой правительства… Какой смысл мог быть у вторжения в Парламент сейчас? Что должны были сделать те, кто вошли бы в здание Парламента? Если вторгнешься в Парламент, правительство автоматически уйдет в отставку, придет Миша (Михаил Саакашвили) в город на белом коне, Бидзина (Иванишвили) сбежит на вертолете или что? Напротив, в глазах всего мира оппозиция стала бы насильником и хулиганом, и если силой тебя выдворят из того здания, никто бы и голоса не подал», – пишет он.

Саба Брачвели указывает, что прокуратура также должна выявить, какому правовому добру, защищенному законом, угрожала опасность, из двух возможных вариантов, приведенных в статье 315 Уголовного кодекса – смена конституционного строя или свержение государственной власти.

По его словам, смену конституционного строя, практически, невозможно будет доказать, так как прокуратура придется доказывать, что цель заключалась в установлении диктатуры (или, например, принципиально другого конституционного строя, например, монархии). Что касается свержения государственной власти, можно утверждать, что эта формула подразумевает не только захват одного государственного института (например, Парламента), но и свержение власти всего правительства, президента и Парламента, фактически, полный переворот. О существовали плана такой тяжести и комплексности прокуратура пока не представляла никакой информации.

• Лица, причастные к преступлению, знали и хотели добиться наступления такого результата, и именно с такими намерениями и действовали они

Министр внутренних дел Георгий Гахария в гостях в студии телекомпании «Пирвели» 11 июля неоднократно указал о намерении свержения власти со стороны оппозиции и в качестве аргументов называл интенсивные нападения демонстрантов на полицейских, запланированный «штурм» здания Парламента и попытку захватить власть вследствие этого.

«В стране, как факт, у нас была попытка вторжения в Парламент с помощью физической силы, что прямо означает, что у этой попытки была политическая цель», – заявил он, добавив, что «политический актив Национального движения ожидал» штурма на здание Парламента внутри этого здания. Он также пояснил, что эта попытка государственного переворота планировалась в течение многих лет.

То же самое повторяет и заместитель министра внутренних дел Кахабер Сабанадзе. В интервью газете «Квирис палитра» 15 июня он отметил, что 20 июня имела место «попытка переворота» и «прокуратура увидела признаки этого преступления». Однако заместитель министра также не называет никаких других обстоятельств, характерных для мятежа, за исключением того, что, по его же словам, 150-200 человек противостояли полиции и проявляли насилие в ее отношении.

Почти к таким же аргументам прибегает прокуратура в еще одном заявлении. В ответ на видеозапись, опубликованную депутатом Никой Мелия, в которой запечатлено, что до начала разгона акции протеста правоохранителями лидеры оппозиции на митинге заявляют о своей готовности к переговорам с властями, для чего они просят демонстрантов разрешения пойти на переговоры, следственное ведомство заявляет, что распространение этого одного конкретного отрезка видеозаписи из дела является попыткой ввести общество в заблуждение.

«Согласно другой видеозаписи, переданной следствием адвокату обвиняемого, в тот момент, когда Никанор Мелия обращается к собравшемуся перед зданием Парламента сообществу, другая часть протестующих продолжит нападение на полицейских, отбирают у них специальные средства (дубинки, каски, щиты), похищают из кордона полицейских и наносят им физические и словесные оскорбления», – поясняет прокуратура.

По словам Эдуарда Марикашвили, прокуратуре также придется доказывать, что участники акции протеста 20 июня были знакомы с предварительным планом свержения власти и пришли на место именно с этой целью. По его словам, тот факт, что даже если кто-то решил использовать людей, пришедших на место с абсолютно легитимным протестом, не означает, что его намерение распространяется на (всех) людей. По его же словам, это уже вопрос ответственности отдельных людей и «не то, чтобы весь этот процесс оценивать как мятеж».

По словам Марикашвили, власти пытаются перевести стрелки в другом направлении после 20 июня, выделить ответственность других людей и избежать своей доли ответственности, что непросто. «Их вина (в событиях) 20 июня очень велика, и смыть это будет очень сложно», – говорит он и там же поясняет: «это очень большая ответственность, чтобы поднимать вопрос о мятеже». Юрист считает: «в конечном итоге это дело также будет положено (на полку), как и другие дела».

This post is also available in: ქართული (Georgian)