Бывший председатель Парламента Грузии, президент Фонда демократического развития задает властям страны 43 вопроса, касающихся периода до начала августовской войны, ее хода и послевоенного периода.
«Власти заявляют, что у них есть ответы на все вопросы, соответственно, в последние дни мы ждем конкретных публичных ответов», — заявила она на своей сегодняшней пресс-конференции.
12 сентября Нино Бурджанадзе впервые подвергла критике публично свою бывшую команду, и заявила, что ответы на ее вопросу определят, в какой дозе она поставит вопрос об ответственности властей в связи с августовскими событиями.
Президент Саакашвили заявил позже 1 октября, что задавать вопросы – это естественное событие, и власти готовы отвечать, как делали это ранее.
«Вопросы задавались и ранее, и мы всегда отвечали», — сказал он.
«Если человек не выполняет своих обязательств, и выдвигает такие требования, которые неприемлемы для демократии, такие люди не смогут быть частью власти. Недавно мы стали свидетелями того, как люди ушли из власти, которые потом обозлились и ожесточились. Мы должны вытерпеть это», — сказал Саакашвили.
Этот комментарий он сделал на встрече с тележурналистами после того, как его попросили прокомментировать критические заявления бывших членов его коменды Нино Бурджанадзе, Зураба Ногаидели и Эроси Кицмаришвили в адрес властей.
Главный вопрос Нино Бурджанадзе касается того, почему власти не смогли предвидеть то, что на фоне подготовки России с весны против Грузии, ожидалось осуществление широкомасштабного военного вмешательства России в конфликтных регионах, и почему не смогли предотвратить прямое военное противостояние, «несмотря на неоднократные и прямые предупреждения со стороны дружественных Грузии стран – не поддаваться на российскую провокацию».
Бурджанадзе также интересует, рассматривали ли власти альтернативные планы, и «по какой причине были отвергнуты эти планы?».
Она также ставит вопрос о том, кто и на основании чего издал приказ о начале боевых действий, и по каким военно-политическим целям осуществлялись они – было это «восстановление конституционного порядка», или что-то иное.
«Если остановить российскую военную агрессию было невозможно, почему не позаботились власти Грузии о выводе женщин и детей из сел Цхинвальского и Горийского районов, и почему оставили их российским, осетинским и северокавказским мародерам?», — заявляет Бурджанадзе и там же спрашивает, — «Был ли поставлен вопрос об ответственности тех руководящих лиц, кто оставил население?».
Ее также интересует, кто спланировал и кто руководил реально военными операциями; Насколько эффективной была координация между подразделениями участвовавших в войне ведомств, и почему издавались приказы при помощи мобильной телефонной связи.
«В рамках каких компетенций находился в зоне боевых действий мэр Тбилиси (Гиги Угулава) и на каком основании было предоставлено ему право на объявление временного прекращения огня?».
Бурджанадзе также затронула и заявления Давида Бакрадзе, председателя Парламента,Ю сделанное им в прямом эфире с призывом к «партизанской войне», «в то время, когда военным соединениям был дан приказ покинуть территорию».
«На основании чего заявил президент Грузии населению Тбилиси, что он 12 часами раньше предупредит народ о возможной атаке на Тбилиси, в то время, когда российская авиация могла в любую минуту нанести атаку на город, а российские танки находились у Игоети, и максимум, через два часа могли бы начать атаку Тбилиси?», — заявляет Бурджанадзе.
Ее также интересует, кто дал приказ войскам на отступление, и почему осуществлялось это «хаотично, в результате чего в большом количестве военная техника и вооружение попало в руки противника? Почему не был уничтожен огромный военный ресурс, который попал в руки врага?».
Бывший председатель Парламента также интересуется, почему не несут ответа высокодолжностные лица и военное руководство, « в то время, когда уже поставлен вопрос об ответственности сотен рядовых или лиц младших должностей».
Бурджанадзе ждет ответа на вопрос, почему было оставлено без боя «стратегическое» и «непокоримое» Кодорское ущелье, «несмотря на то, что там находились бойцы спецназначения МВД», и почему не была организована линия обороны у Ингурского моста.
По ее словам, интересно, признают ли власти, что восстановление территориальной целостности еще более осложнилось после августовских событий, и осознают ли они поражение в войне, и исходя из этого, принимают ли дальнейшие стратегические решения.
Бывшую главу Парламента также интересует, почему у Грузии есть неизвестные солдаты «за четырехдневную войну». По официальным данным, личности 43 погибших солдат в августовской войне пока еще не опознаны.
И наконец, «кто должен отвечать за политические, военные и экономические последствия войны?», — спрашивает Бурджанадзе.
Президент Саакашвили в течение последних недель несколько раз заявлял, что готов взять «полную ответственность» за те события, которые предшествовали агрессии России в Грузию, а также за послевоенное возрождение и установление мира.
На сегодняшней пресс-конференции она также заявила, что «существуют вопросы, которые мы сегодня не задаем сознательно, до 15 октября, до начала процесса Женевских переговоров».
This post is also available in: English ქართული