Чеченское сопротивление в искусстве

В Грузии снят чеченский художественный фильм

Молодой чеченец прощается со своей 14 летней невестой, берет в руки оружие и идет воевать против российских войск. Он погибает в тот же день, после чего на войну идет его младший брат, для которого борьба становится делом мести. Это первая сцена из чеченского художественного фильма, снятого в Грузии.

38 минутный фильм под названием “Маршо”, что по-чеченски означает “Свобода”, снял Мурад Мазаев. В августе фильм был представлен в Швейцарии, на международном фестивале в Локарно. А до этого, в феврале премьера фильма состоялась в Тбилиси.

Грузия, приютившая в 1999 году тысячи чеченских беженцев, стала и культурным пристанищем чеченцев.

Еще в 1991 году, будучи министром культуры Чечни, Закаев привез в Тбилиси несколько десятков молодых чеченцев, чтобы они продолжили образование в грузинских вузах. Своего рода будущий “золотой интеллектуальный фонд”.

Конечно, две чеченские войны не очень способствовали спокойной учебе, но многие чеченские парни смогли закончить учебу в Тбилиси. И хотя в России нередко воспринимают ВСЕХ чеченцев как бандитов и боевиков, в среде чеченской диаспоры в Грузии есть немало образованных и интересных людей: писатели и журналисты, режиссеры и художники, ученые и политологи.

Чеченский “интеллектуальный фонд” уже приносит свои плоды. В Тбилиси выходят книги молодых чеченских писателей, снят фильм, который заслужил очень высокую оценку грузинских кинематографистов.

Первый чеченский художественный кинофильм называется “Маршо” (“Свобода”). Автор сценария и режиссер-постановщик Мурад Мазаев.

“Звезд в нашем фильме не было. Играли в основном непрофессионалы, в том числе беженцы из Чечни”, – говорит Сурхо Идиев, исполнявший одну из ролей в фильме. Он же был ассистеном режиссера. Съемки велись в Панкиси.

Сурхо Идиев приехал в Тбилиси в 1991 году поступать в госуниверситет. Вскоре перевелся из ТГУ в Университет театра и кино имени Шота Руставели на кино-режиссерский факультет. Сейчас он студент 5-го курса – в последние годы не удавалось учиться постоянно. На вопрос о гражданстве отвечает: “Я гражданин Чеченской республики”.

На вопрос, о чем фильм “Маршо”, Сурхо отвечает: “Преемственность поколений в чеченском сопротивлении. Семья и война. Действие происходит в наши дни. (Подробности – на интернет-сайте www.chechenfilms.org).

Юноша, еще не вышедший из подросткового возраста, прощается с 14-летней невестой, берет автомат и говорит отцу: “Я пойду”.  Седобородый старик, восседающий посреди комнаты, отвечает: “Иди. Будь свободным. Я отдаю тебя в руки Господа”. Самые сильные эмоции здесь – в отсутствии внешних их проявлений. Юноша погибает в тот же день. Уже умирая, он проговорит другу: “Почему-то не больно…”. И добавит: “Оружие отдай младшему брату”.

Не все эпизоды сняты на одинаково высоком уровне. Не очень убедительна, например, сцена боя. Два десятка холостых патронов и одна “дымовушка” – этого разве достаточно? Впрочем, эти мелочи – несущественны.

На презентации фильма, когда в зале уже зажжется свет, и к микрофону будут подходить гости, один из них, вспомнив этот эпизод, скажет: “Это не больно, когда умираешь за свободу!”.

Кстати, это может оказаться не последним чеченским фильмом, который снимался в Грузии. Можно надеяться на то, что уже в этом году будут начаты съемки еще одного фильма. По сценарию Сурхо Идиева. Он неохотно рассказывает, о чем будет этот фильм и надеется, что его режиссером будет уже он сам:

“Мой фильм будет о том, что истории свойственно повторяться. Время действие – и наши дни, и события полутора-двухвековой давности. С тех пор ничего не изменилось: ни действия против чеченцев, ни тактика, ни стратегия. Исторические параллели. Антагонизм между русскими и чеченцами.
Я хочу снять фильм, в котором покажу, что Мы – это не Они и ими стать не сможем, сколько бы на нас не давили. Мы не можем быть похожими на них. Мы не хотим быть похожими на кого-либо вообще. Мы хотим лишь быть самими собой. И остаемся самими собой”.

Впрочем, говорить с Сурхо Идиевым только о кинематографе не получается. Разговор все равно сворачивает на политику. Оно и понятно. Сегодня нельзя говорить с чеченцем и обойти стороной “антитеррористическую операцию” России в Чечне и вытекающие отсюда проблемы всех чеченцев.

“Меня иногда спрашивают – почему к чеченцам придираются грузинские силовики. Это объяснить не так сложно, – говорит Сурхо, – Представители МГБ Грузии давно уже говорят о том, что у них на чеченцев огромное досье, куча информации, что все мы в какой-то мере подконтрольны. И еще известно, что Россия давно запрашивает эту информацию. Можно предположить, что периодически грузинские силовики уступают российским коллегам и предоставляют им информацию о нас”.

Мало кто из чеченцев чувствует себя в безопасности, находясь даже в Грузии.
Кто знает, может российская прокуратура завтра сфабрикует дело и меня экстрадируют как преступника только потому, что я чеченец, – говорят они. – А поскольку речь наверняка будет идти об уголовном деле, ни одна из международных структур не сможет вмешаться – ведь это внутреннее дело России и Грузии. Вообще, грузинские власти вполне могут выслать всех чеченцев. Хорошо, если хоть женщин и детей они оставят.

Впрочем, таково отношение властей, но не населения. Чеченская диаспора всегда отмечает тот факт, что их поддерживают многие журналисты и правозащитники. Да и простые люди тоже стараются помочь, чем могут. И это касается не только соседей или знакомых, но совершенно посторонних людей. “Нам в Грузии сочувствуют, – говорит Сурхо. – С отрицательным отношением к чеченцам я практически не сталкиваюсь”.

Впрочем, несмотря на сочувственное отношение к чеченцам, в прошлом году в Тбилиси им устроили “черную субботу” 7 декабря, а в Баку прошли судебные процессы над гражданами Азербайджана, которые были готовы воевать (но не воевали!) в Чечне. Может быть, все это показатели того, что власти Грузии и Азербайджана начали уступать России и частично становиться на ее позицию?

“Нет, я так не думаю, – говорит Сурхо Идиев, – Ни Грузия, ни Азербайджан не могут принять позицию России. Но то, что чеченцы стали разменной монетой всего Кавказа – уже известный факт. Нас продают и обменивают во многих регионах.
Насколько я знаю, в Азербайджане дела обстоят намного хуже, чем в Грузии.  Я знаю, что Азербайджан просто торгуется с Россией, используя чеченцев и вынуждая Россию идти на определенные уступки. Судебные процессы это не показатель лояльности к России или неприязни к чеченцам. Просто идет торговля. Частично это относится и к Грузии, которая время от времени кидает несколько чеченцев на съедение России”.

Панкисская проблема российскими СМИ однозначно воспринимается как часть чеченской проблемы. Впрочем, чеченцы,  живущие в Грузии, так не считают. Они уверены в том, что проблема Панкиси была обострена совершенно искусственно. “Это устраивало и Тбилиси, и Москву и даже, как оказалось, США, – считает Сурхо Идиев, – Американцы распространили свое влияние и на Южный Кавказ под видом борьбы с “Аль-Каидой”.”

Американцы борются против “Аль-Каиды”, а Россия настаивает на своем праве бороться с чеченцами. “Если я отстаиваю независимость Чечни, – говорит Сурхо Фидиев, – значит, я должен быть пойман и уничтожен. Путин как-то сказал такую фразу: “Кто за Масхадова, тот за войну”. Раз за войну – значит, террорист. Раз террорист, значит надо “мочить в сортире”. Но самое страшное, что это касается не только тех, кто воюет. Если человек просто сидит дома, ничего не делает, смотрит телевизор и просто хочет, чтобы Чечня была независимой, он, с точки зрения России, тоже террорист. Его тоже надо уничтожить”.

Слухи о сильных чеченских диаспорах, которые чуть ли не спонсируют все чеченское сопротивление, весьма преувеличены. Сами чеченцы говорят, что у них так сильна тяга к родине, что они живут либо в Чечне, либо, по меньшей мере, рядом с ней. Известный факт: даже те чеченцы, которых Россия выслала в Турцию во время Кавказской войны, в большинстве своем вернулись на родину. Что касается чеченской диаспоры в Тбилиси, то она достаточно сильна и сплочена.

За кого будут голосовать чеченцы, имеющие гражданство Грузии? Нельзя сказать, что этот вопрос особенно волнует грузинских политиков, готовящихся к предвыборной битве. Однозначно то, что грузинские чеченцы НЕ будут голосовать за проправительственный блок – слишком уж часто руководство Грузии использовало чеченцев в торге с Россией. А это простить трудно.
В первую очередь голоса чеченцев получат те политики, которые, как минимум,  протестовали против экстрадиции чеченских боевиков…

Впрочем, чеченцы, живущие в Грузии, не склонны лицемерить, когда речь идет об оценке действий грузинского руководства в их отношении.

“Наших людей задерживают на чечено-грузинской границе, привозят в Тбилиси и потом экстрадируют в Россиию, где им грозит смерть… И все это только потому, что прокуратура России сфабриковала уголовные дела на них. Это же явная липа! Вот Дания, например, не выдала Ахмеда Закаева – эта свободная, независимая страна поступила в соответствии с демократическими принципами. Грузия должна учиться демократии, учиться действовать и принимать решения самостоятельно и независимо”.

Гига Чихладзе, “Civil.Ge”