Операцию в Панкиси эксперт оценивает положительно

Интервью с президентом грузинского Фонда стратегии и исследований международных взаимоотношений Александром Рондели

Президент грузинского Фонда стратегии и международных взаимоотношений Александр Рондели дал интервью корреспонденту “Civil.Ge” в связи с проводимой в Панкисском ущелье антикриминальной операцией и о российско-грузинских взаимоотношениях.

Перед началом антикриминальной операции в Панкисском ущелье президент Грузии Эдуард Шеварднадзе призвал всех чеченских мужчин, находящихся не территории Грузии, покинуть страну. За этим заявлением последовала неоднообразная реакция как внутри страны, так и за ее пределами. Как вы думаете, было ли целесообразно делать такое заявление?

Решение о проведении военной операции на своей территории каждое государство принимает в соответствии с тем, что выглядит оптимальным исходя из тех реалий, в которых живет это государство. Конечно, если проводишь антитеррористическую операцию и всех предупреждаешь заранее, это не стандартное действие, но когда это делает президент страны, у него на это есть причины. В этой стране больше всех ответственности у президента. Очевидно, он посчитал, что с учетом существующей обстановки, для национальных интересов Грузии такой шаг был бы полезным.

Как может отразиться антикриминальная операция в Панкиси на российско-грузинские взаимоотношения?

Граждане Грузии, в первую очередь, должны думать о том, что входит в интересы Грузии. Российско-грузинские взаимоотношения чрезвычайно важны, но так как данная операция все-таки проводится на территории Грузии, мы должны думать, в первую очередь, о том, что она даст Грузии и какими результатами может это все закончиться для территориальной целостности Грузии, для ее стабильности и ее последующего политического и экономического развития.

Проблема Панкиси возникла не только по объективным, но и по субъективным причинам. Не нужно скрывать, что из-за наших силовых министерств проблема усугубилась и превратилась почти что в неизлечимую болезнь из-за людей, осевших в этих ведомствах, отдавших ущелье под залог. Сегодня у них никто ответа не спрашивает.

Местные жители всей этой обстановкой ничего не выиграли. Им также трудно, как и раньше, как и тем, кто бежал от ужасов войны из Чечни.

То, что происходит сегодня, является положительным явлением. Мы все думали, что болезнь Панкиси излечить будет невозможно, создавались мифы… Оказалось, что не все так сложно, если захотеть. А захотели мы потому, что внутренние и внешние факторы созрели для этого. Во-первых, внутри страны все это приняло наихудший вид, недовольство населения стало возрастать, в тоже время поменялось руководство силовых структур. Кроме этого, стало возрастать и международное давление. В этом смысле давление со стороны России никак не поставил бы на последнее место. Наоборот, бесспорно, что это сыграло, несомненно, большую роль. Еще один момент, на что мы должны обратить внимание: на Северном Кавказе обстановка изменилась. У криминалов, находящихся здесь, уменьшилась надежда на получение помощи оттуда. Ко всему этому добавляется американская программа “Трейнинга и экипировки” грузинских антитеррористических подразделений. Это дало возможность нашему руководству сделать шаг вперед, чего давно ожидали многие, и показать, что дело обстоит не совсем так, как об этом твердят некоторые.

В России этот шаг не был воспринят всеми однозначно. Правда, были и положительные отклики, но осталось много недовольных, так как после этого трудно будет все сваливать на Панкисское ущелье. Трудно будет утверждать, что сопротивление в Чечне питается Панкисским кислородом.

Если подытожить, что вызывает несовместимость сегодня в российско-грузинских взаимоотношениях? Какова перспектива этих взаимоотношений?

Пока что ни Грузия и ни Россия не являются окончательно сформированными  государствами. Именно потому и происходит, что Россия не уважает суверенитет Грузии. Так, например, экспортным заявлением МИД России является то, что Россия уважает территориальную целостность и суверенитет Грузии. В тоже время, Министерство финансов РФ под гуманитарным обликом посылает заместителя министра в Абхазию, а получается, что реально, для развития экономических взаимоотношений с сепаратистским режимом.

Президент Путин, чья власть по общепризнанному мнению, централизованна, заявляет, что Абхазия часть Грузии. На второй день какой-нибудь российский генерал, который, в принципе, обязан следовать официальной линии своего государства, говорит, что Абхазия была и останется российской землей.

Поэтому, когда Грузии говорят, что она должна найти общий язык с Россией, это не совсем справедливо. Слишком сложно, найти общий язык со страной, которая намного сильнее тебя, которая твою территорию взяла под свой военный контроль, населению этой территории дает свое гражданство, ничего не сделала, чтобы способствовать восстановлению твоей территориальной целостности, напрягает взаимоотношения региона с центром и постоянно пытается надавить на Грузию.

Слишком тяжело, в условиях такой асимметрии сил говорить о том, что Грузия должна сделать какие-нибудь шаги.

Какие шаги должна сделать Грузия? Сказать всем, что соглашается со всеми условиями России? Во-первых, мы не знаем всех условий России. Мы  до сих пор не знаем, чего конкретно хочет Россия. Мы лишь видим, что за последние 10 лет происходит постоянное давление и позитива слишком мало. В таких условиях асимметрии сил трудно обвинить маленькую, слабую страну, которая пытается как-то выжить в условиях давления со стороны сильного соседа.

Многие утверждают, что ухудшение отношений с Грузией является проигрышем российской дипломатии. Кто-то может это рассмотреть проигрышем также и грузинской дипломатии. Я бы сказал, что это проигрыш обеих сторон. Но на фоне сыгранной Россией роли на Кавказе Грузия все равно смотрится лучше.

Думаю, что от России должны идти такие шаги, которые породили бы доверие. Маленькое, слабое государство, естественно, смотрит с недоверием на своего бывшего господина, тем более с учетом происходящих на Кавказе событий. К сожалению, даже после изменения международной атмосферы Россия и впредь продолжает разговаривать со своим меньшим соседом на языке силы и угроз, на языке аннексии.