Интервью с Созаром Субари
Позиция офиса Народного защитника Грузии в связи с фактом побега 60 солдат из военной части в Мухровани, жаловавшихся на социальные условия в гарнизоне, была неоднозначно воспринята в обществе.
Была критика по поводу того, что офис Народного защитника и лично омбудсмен Созар Субари “неадекватно” оценили случившееся и проявили недостаточное внимание к тем солдатам, которые утверждают, что их права нарушаются.
В связи с этим корреспондент “Civil.Ge” побеседовала с Народным защитником Грузии Созаром Субари, который был утвержден на этой должности Парламентом в сентябре 2004 года. По его заявлению, в военной части на самом деле имели место нарушения прав военнослужащих, в связи с чем необходимо поставить на повестку вопрос об ответственности руководства.
Народный защитник также затронул в общих чертах факты нарушения прав человека в правоохранительных органах. По словам Субари, “факты нарушений имеют место, но они не носят масштабного характера”.
Вопрос: Что произошло в военной части в Мухровани и каковым было главное требование солдат?
Ответ: Мы направили троих сотрудников из офиса Народного защитника к солдатам в Восьмой полк, которые в настоящее время знакомятся с теми условиями, из-за которых военные покинули часть.
Требования можно разделить на несколько категории – например, солдаты выражали недовольство по поводу того, что не служат близко от своего дома, а также из-за того, что их не отпустили в отпуск. По словам тех же солдат, после принятия присяги они подписали документ о прохождении службы в течение 12 месяцев, что позже было заменено на 18 месяцев.
Можно сказать, что они не знают своих прав и тот, кто этим воспользовался, должен быть наказан обязательно. Нужно поставить вопрос об ответственности командования.
Есть и более серьезные претензии. Например, дефицит медикаментов, солдаты жалуются на нехватку воды, есть также и проблема питания. По словам солдат, мясом их кормят только тогда, когда в часть приходит кто-то из высшего командования или властей страны.
Солдаты также жалуются также, что командиры водят их в лес за дровами для своих семей, в то время, когда казармах военной части нет отопления.
Кроме того, необходимо отметить, что имело место давление над солдатами, участниками мухрованского инцидента, со стороны их командования. В частности, от них требовали назвать имя того человека, кто их подстрекал к побегу.
Мы также пытаемся выяснить, имели ли место факты давления со стороны командиров над рядовыми солдатами. Был такой пример, когда сержант ударил рядового Ботковели из-за того, что тот одолжил свою обувь другому, а один раз из-за того, что в строю он не смог выровнять шаг.
Необходимо отметить, что сразу после побега из Мухровани солдаты намеревались пойти в Восьмой полк, но, кто-то им посоветовал, чтобы они направились к Государственной канцелярии или к офису омбудсмена. Я не знаю, кто это сделал, и если бы я знал, я бы не смог ответить вам. Следствие установит все.
Вопрос: Некоторые представители властей назвали случившееся “провокацией” и инспирированным “третьей силой”.
Ответ: Лично я не думаю, чтобы в этом деле была замешана разведка иностранного государства, все это выходит за рамки. Но, окончательно все установит следствие.
Вопрос: Позиция офиса Народного защитника в связи со случившимся была воспринята неоднозначно в обществе. Была критика, что вы “неадекватно” оценили случившееся и выразили недостаточное внимание в отношении тех солдат, которые утверждали, что были нарушены их права.
Ответ: Наша позиция была однозначна и остается такой, как мы и заявили изначально. Побег из военной части и устраивание манифестации не тот путь, с помощью которого военные или полицейские должны решать свои проблемы. Мы призвали их вернуться в казармы и обещали, что наш представитель пошел бы с ними, изучил бы все жалобы и до конца защищал бы их права.
Как выяснилось, за несколько дней до этого факта из той же военной части (в Мухровани) сбежали 40 солдат. Но, из-за того, чтобы факт не получил огласку, командование удовлетворило требования солдат, которых перераспределили в другие части. Не как народный защитник, а как гражданин, я считаю, что такие факты не должны иметь место.
Если в той военной части и на самом деле невыносимые условия, тогда ее следует закрыть. Если такие условия создает командование, его нужно наказать. Но, если кто-то сбежал и потом удовлетворяешь их требование, а других содержишь в прежних условиях, это означает, что из-за неравноправных отношений в армии никогда не будет порядка. Я считаю, что если условия терпимы, солдат нужно вернуть туда, где они служили.
Если нет соответствующих условий, тогда тех командиров, которые вынуждали солдат нести службу в таких условиях, необходимо наказать. Нужно наказать и тех, кто допустил побег 40 солдат из военной части, а потом уже удовлетворение их требований.
Еще раз хочу отметить, что мы заняли адекватную позиция в связи с этим конкретным случаем. Защита прав солдат не означает, что их немедленно нужно освободить от прохождения военной службы или же перевести их ближе к дому, чтобы по ночам спали дома. Если все будут бастовать, кто захочет служить рядом со своим домом, не думаю, чтобы это было правильной формой. Такие самовольные шаги могут привести к ликвидации армии.
В некоторых местах условия плохие, но мы должны позаботиться о том, чтобы эти условия были исправлены на месте.
За один месяц не построишь армию, которая разваливалась на протяжении 15 лет. Если мы хотим построить армию за короткие сроки, тогда мы должны отказаться от выдачи пенсий и зарплат, и потратить эти деньги на строительство армии.
Вопрос: президент Саакашвили заявил, что “все, кто сбежал, должен пойти в тюрьму”. Должны ли быть наказаны солдаты в этом конкретном случае?
Ответ: Виновников нужно наказать. В этом случае солдат нельзя наказывать. Их вина не вкладывается в рамки уго
